— Вы не кажетесь сентиментальным человеком, но я видел, вы чуть ли не всплакнули, когда ребята выиграли.
— Да, было дело.

— И когда вы в последний раз плакали?
— Не знаю даже. Я не помню.

— Победа на чемпионате мира такие эмоции вызывала?
— Там всё по-другому, всё быстро. Полуфинал, потом сразу финал, как-то не до слёз было. Вечером игра, поспать, утром полуфинал, потом перерыв, чтобы попить чай, съесть печенья. Такого не было, как здесь. Все эти ожидания, переживания, да еще вчерашняя игра…

— Ну а сейчас-то вы чувствуете себя счастливым человеком?
— Пока да.

— Не снился вчерашний последний бросок?
— Мне?

— Ребятам.
— А я не думаю, что они спали.

— Не испугало падение Насти?
— Да нет, не успел я поволноваться. Она встала, улыбнулась, и я понял, что всё нормально.

— В чём была идея тайм-аута в заключительном энде?
— Мы давно вместе, друг друга знаем, друг другу доверяем. В спорте мы ничего друг от друга не скрываем. В том и была идея. Они позвали помочь того человека, который с ними работает три года. Они и сами знали, что нужно делать. Но нужен был человек, чтобы просто поддержать и разделить с ними ответственность.

— Какие комментарии к игре?
— Игра была полностью под контролем нашей команды, какие тут ещё комментарии? Ключевой момент был, когда мы ошибались, а они не воспользовались. А дальше наши норвежцев не пустили. Ключевой момент — начало, 3:0.

— Можно ли сказать, что это один из лучших матчей, который они провели на высоком уровне?
— Да. Если брать чемпионаты мира и Олимпийские игры, то, безусловно, да.

— Может быть, даже лучший?
— Вы знаете, наверное, лучшими были полуфинал и финал на выигранном чемпионате мира.

— В российском кёрлинге никогда не было медалей Олимпиады. Вы чувствуете, что творите историю?
— Конечно, чувствую. А мы её с 2016 года делаем. На чемпионате мира до нас не было золотых медалей. Конечно, чувствуем.

— То, что они пара, делает работу легче или сложнее?
— Когда такие ребята, как эти двое, легче. Есть какое-то взаимопонимание, какая-то химия. Не знаю, как она сложилась. Был новый набор игроков, со всеми говорили, предлагали менять партнёров, все соглашались. Стали разговаривать с Настей и Сашей, они говорят, нет, не будем меняться. Будем играть только так. Ну, окей, хорошо. Мы, тренеры, поверили в них, они поверили в нас. Никакой недосказанности, всё было по-честному. Им надо было пройти тяжёлый путь, чтобы попасть на самый верх, но они не были брошены, им помогали. И они поверили.

— Они ведь, бывает, и отношения выясняют…
— Это плохо. Посмотрите, в двух последних играх перестали выяснять отношения, качество игры сразу возросло.

— Какой-то вывод из происшедшего сделали? Ведь рассчитывали, надеялись, мечтали о большем.
— Да, безусловно. Надо с нервами разбираться. Работали мы с психологами, не думайте, что мы эту работу забросили. Значит, что-то где-то упустили.

— Сердце не дрогнуло после норвежского «подарка» в седьмом энде?
— Да я вообще думал, что уже победа. И ведь всё наоборот здесь. Со швейцарцами положительная разница личных встреч, а вот с норвежцами как раз отрицательная. Два раза им в финалах турниров проигрывали. Но норвежцы сегодня совершенно неуверенно играли. Наши их задавили.

— Если бы до Олимпиады вам сказали, что будет бронза, что бы вы чувствовали?
— Сказал бы, что хочу повыше. Я однозначно могу сказать, что эти ребята были достойны играть в финале.