На табло показывают итоговое положение – и Ксения отворачивается, тяжело дышит. В глазах слезы. В следующее мгновение она в объятьях украинской спортсменки, с которой сдружилась в Олимпийской деревне. Та тоже плачет, хоть и завоевала бронзу.
– Это уже по-настоящему взрослая игра: много зрителей, пристальное внимание… – говорит Ксения. – И когда понимаешь, что выступила не очень из-за нелепых ошибок, то становится горько. Я рассчитывала на пьедестал.
– Впереди еще достаточно шансов, не надо отчаиваться.
– У меня такой подход: выделяешь элемент, который не получается, и отрабатываешь его. Нельзя долбить, но надо искоренить ошибку. При этом у меня нет объяснений, почему ошибки произошли на любимых снарядах.
– Бревно и брусья.
– Да. На бревне здесь почти все ошибаются, как заколдованное. Но брусья – мой коронный снаряд. Второй день не могу его взять. В зале на тренировке все нормально, на соревнованиях падаю на одном и том же элементе.
– Танец был восхитительным, публика устроила овации.
– Я это почувствовала. Иногда есть сомнения – все ли хорошо на фоне соперниц? Но публика так реагирует, и с таким пониманием, что внутри все ликует. Осталось не ошибаться на любимых снарядах.
– Какая реакция в штабе?
– Тренер, когда первые эмоции схлынули, так и сказала: все было бы хорошо, с медалью, если бы не падение на брусьях.
– Как складывается общение в Олимпийской деревне?
– Я познакомилась с канадкой, японкой, украинкой и спортсменами из других стран. Времени свободного не так много, и мысли только о соревнованиях, но есть немножко общения. Все девочки очень доброжелательные.
– Где ваши главные болельщики?
– На родине, в Сургуте. Восемь часов разницы, но я знаю, что они в любое время суток за мной следят. В нашем гимнастическом зале тренеры очень за меня болеют. Очень хочется их порадовать.
В субботу и понедельник Клименко выступит в олимпийских финалах на брусьях, бревне и в вольных упражнениях.
Комментарии