— Важный урок. Нельзя расслабляться. В принципе, знали это всегда, но уж очень большой был счёт, — Крушельницкий отвечал за двоих, пока Настя отмалчивалась. Это было по-мужски. Да и по-мужески. Вот только где ж было это высокое чувство ответственности раньше? — Расслабились, а швейцарцы заиграли хорошо.

— Нет, они делали то же, что и обычно. Просто у них стало получаться. Они почувствовали, что могут нас догнать. А у нас перестало получаться.

— Но ведь есть какие-то методики для возвращения себя в состояние концентрации? — вопрос был неслучайным, несколько месяцев назад они прошли краткий, но ёмкий курс антистрессовой психологии.

— Старались. К сожалению, не получилось.

— Мне трудно это оценить. Я вообще не видел такого от этой команды, — Гудин явно готовился высказать всё это спортсменам, ещё не покинувшим площадку. — Я очень расстроен из-за такого качества игры во второй половине.

— Установка была чётко сыграть на «минус 2». (Играть так, чтобы в каждом «своём» энде, то есть завершающемся своим броском, выигрывать минимум два камня. — Прим. ред.) Даже это практически не удалось, хотя соперники продолжали помогать, — то есть, с точки зрения Гудина, соперник играл так себе, и это особенно взбесило тренера. Проиграть тому, кто плох. Каков же ты сам? — Так играть абсолютно неправильно, причём только в перерыве мы успели об этом поговорить. А когда играли шестой энд, была установка поменяться, играть чисто (Поменять последовательность исполнения бросков партнёрами, чтобы улучшить процент точности. — Прим. ред.). Пробовали, конечно, не получилось.

То есть, к счастью, ничего страшного не произошло. И даже с канадцами играть не придётся, ведь они первые, швейцарцы вторые, наши третьи. И даже хорошо, что полуфинал — опять против Швейцарии. Не знаю, выиграют или проиграют, но так, как сегодня — точно не проиграют. Зато оба теперь настроены как никогда.

А ещё им очень стыдно. Перед болельщиками, тренерами, самими собой. А чувство стыда — сильнейший стимул для благородных людей.